Предполжение о происхождении понятия «китч» впервые высказал Матей Калиниску: от немецкого kitschen (собирать мусор с улиц) или verkitschen (делать дешевым). Китч развивался в Мюнхене в 1860-70гг художниками и арт-дилерами, которые описывали подобным образом “эстетически импровизированные репродукции скетчей и рисунков, которые тяготели к художественной ценности”. Популяризация пришлась на XX век, когда объекты, имитирующие атрибуты «богатой» жизни, начали просачиваться на рынок, предлагая обычным людям вычурную имитацию более «эстетского» и элитарного образа жизни.

В культурной и художественной критике китч надолго остался символом низшего класса, плохого вкуса, и самое главное - имитации и симулятивной природы многих объектов, которые мы встречаем и пытаемся воспроизвести в повседневной жизни. В то время как многие критики называли это негативными сторонами китча, некоторые из исследователей - как, например, Селест Олалкиага или Сэм Бинкли - начали выделять коммуникативную, иммерсивную и ценностную функцию китча, которая опирается на его более сентиментальную и понятную простому обывателю природу.

В отличие от более классической художественной традиции, которая имеет свой стиль, сфокусированный на специфичных временных маркерах, китч кажется более бестелесным и менее привязанным к условным культурным маркерам, отражаясь в отдельных гиперболизированных образах, передающих тенденции временных аспектов. Китч зависит от специфических культурных контекстов, так как тесно привязывается к более популярной, повсеместной культуре и обладает своеобразной живучестью за счет того, что более “низкая”, “популярная” культура будет существовать всегда. Китч выступает в противовес натренированному вкусу и идеализированному образу, предлагая более вольные интерпретации, выходящие за рамки представлений о традиционном искусстве. Его роль во времени и пространстве уникальна, не привязана к конкретному, а собирает в себе элементы разных периодов и обычно соотносится с ностальгической нотой. В каждой культуре есть маркеры времен, образы и социальные конструкты, габитусы.

Китч реапроприирует социальные контексты и переносит более простое и приземлённое на недостижимые объекты, стирая границы между источниками статуса или социального положения. Нахождение китча на периферии и его имитирующая натура также порождали дискурс о ложной эстетике, которая ставит под вопрос аутентичность эстетического вкуса и креативности. Так, Уолтер Бенджамин отмечал, что опора на меланхолию и сантимент фотографии, как массово производящегося объекта искусства, уничтожила понятие более уникального и возвышенного, недосягаемого, делая эстетическое переживание более доступным.

В парадигме художественного и эстетического опыта китч словно создает иерархию между реальным и ирреальным. Тем не менее, несмотря на то, что китч воспроизводит, имитирует и интерпретирует, некоторые объекты способны быть китчевыми изначально. Это формирует своеобразный феномен гиперреальности. Репрезентативное свойство китча также имеет отношение к памяти за счет своих сентиментальных свойств. Подробнее об этом размышляла Селест Олалкиага, приводя такие понятия как “меланхолический” и “ностальгический” китч.

Опираясь на опыт XIX века с аквариумами, образами русалок, Хрустальным дворцом в Гайд-парке, исследовательница отсылала к понятию “диалектического изображения” – образа, тесно привязанного к воспоминанию и являющегося симуляцией памяти, пространства или ключевого символа во или вне времени. Так, ностальгический китч относился к реминисценции, которая жертвует яркостью переживания во имя осознанного ощущения преемственности и последовательности. Интенсивное эмоциональное переживание сокращается до отдельных, более приемлемых элементов воспоминания. Эти отдельные элементы впоследствии становятся полноценными. В дальнейшем из них формируется своеобразная эмблема, которая обращается в культурное ископаемое.
Меланхолический китч существует через память – форму воспоминания, выраженную через сувенир, погасшую форму пережитого опыта, становясь руинами.

Роль китча олицетворяется с гиперболизацией, репрезентативностью и функцией, находясь при этом на периферии с противоречием самой природе: аутентичная и реалистичная форма, существующая за счет фабрикации. Однако именно интерпретируя в более эмоционально заряженном и ностальгическом смысле, китч порождает самостоятельные произведения, которые выходят из статуса симулякров. Способность воспроизвести ощущения и опыт между прошлым и настоящим, китч помогает посвятить себя фантазии и интерпретации. Память, привязанность, потеря, переживание пережитого - это олицетворение сущности китча. Он предлагает моментальную красоту, уже чаще прошедшую через много этапов - опираясь на яркость образа и впечатления.

Текст: Фадеева Елизавета, куратор проекта и Галереи на Песчаной

Миссия

Серийная лаборатория «Анатомия китча», которая пройдет в 2024 - 2025 гг. в Галерее на Песчаной Объединения «Выставочные залы Москвы», носит экспериментальный и кросс-дисциплинарный характер и выстроена по принципу комплексных художественных мастерских, разделенных по медиумам (медиум — это вид искусства, в котором работает художник или использует в своих произведениях). В августе участникам предлагается посвятить себя изучению арт-объекта и теории в рамках ридинг-группы. Будущие лаборатории будут также тесно связаны с темой китча и охватят разные медиумы. Цель лаборатории состоит в осмыслении роли феномена китча в различных практиках современного искусства. Всеобъемлющая природа феномена поместила его под радар многих исследователей и художников: берущее свое начало из "второсортных" объектов искусства, сегодня китч встречается в практиках многих именитых мастеров, тесно переплетен с повседневной жизнью через меморабилии вроде сувениров, предметов памяти, ностальгии, предметов декора и проникает в нашу жизнь через популярную культуру.

Ведущие мастерских — современные художники, кураторы и искусствоведы, которые проявляют исследовательский и художественный интерес к теме. Ведущие соберут творческие группы, с которыми они поделятся основными методиками и подходами по изучению китча. Практика данной лаборатории направлена на осмысление феномена с нескольких точек: художественной и личной. Природа китча позволяет переплести между собой понимания об академических и более рефлексивных, персональных формах творчества. В сочетании с теоретической частью лаборатория предоставляет возможность осмыслить границы современного искусства и найти в них место для личной экспрессии и репрезентации. Основным вопросом лаборатории является "Можно ли научиться китчу?" - явлению в визуальном искусстве, которое глубоко проникло во многие формы репрезентативного искусства: начиная от повседневных предметов до объектов, находящихся в крупных музеях. Участие в подобном дискурсе позволяет расширить творческий диапазон и создать переоценку художественным практикам.
Сам процесс обучения китчу может стать своеобразным перформативным и творческим процессом.

По итогам насыщенной коллективной работы в рамках лаборатории каждый участник вместе с ведущими художниками и кураторами мастерских освоит принципы художественной работы с феноменом китча, познакомится с его спецификой через практики современного искусства. Каждый участник сможет создать свой уникальный художественный проект, используя разные медиумы и подходы. Участие в лаборатории поможет освоить или развить процессы проектно сфокусированной работы для дальнейшего использования в личной художественной практике или презентации широкому кругу зрителей.

30 августа 2024года будет проведен Открытый просмотр результатов коллективных творческих исследований мастерских Лаборатории.

Наш партиципаторный проект позволит организовать инструментарий и рамку для нового опыта, через которую можно иначе взглянуть на художественные практики для живой, уникальной и свободной репрезентации собственного художественного восприятия. Целью также является формирование творческого пространства, в котором возможно выйти за рамки и связать между собой порой противоположные друг другу элементы. Лаборатория охватывает практичность, сентиментальный подход к объекту, поощряет любопытство и юмористичный, наивный взгляд на привычные объекты, ставя под вопрос причины обращения к тем или иным формам.